Прогноз 2060: стратегия развития энергетики России

Прогнозирование научно-технологического развития энергетики является важной функцией в государственной системе стратегического планирования, позволяющей получить научно-обоснованное долгосрочное видение изменений в технологическом профиле отраслей ТЭК, определить состав приоритетных технологий. Как меняется методология и инструменты прогнозирования научно-технологического развития энергетики России в современных условиях, каковы приоритетные направления научно-технологического развития отраслей и секторов ТЭК России, каким видится влияние НТР энергетики на параметры развития экономики страны? Эти вопросы обсудили участники презентации энергетической части проекта Прогноза научно-технологического развития России до 2060 года, которая состоялась в рамках Научно-практическая конференция «Территория энергетического диалога» форума «Российская энергетическая неделя». Эксперты ИНЭИ РАН представили основные положения Прогноза НТР энергетики России на период до 2060 года, разрабатываемого в соответствии с Указом Президента РФ от 17 августа 2023 г. № 622.

Модератор дискуссии директор Института энергетических исследований РАН, член Консультативной группы по научно-техническому развитию Администрации Президента РФ Сергей Филиппов предложил обсудить стратегию, которая формируется с прицелом на будущее. По его словам, научно-технологический прогресс в энергетике должен служить достижению трех ключевых целей. Во-первых, это обеспечение национальной безопасности. Во-вторых, обеспечение устойчивого развития экономики, повышение её конкурентоспособности на мировой арене. И, наконец, в-третьих, это обеспечение неуклонного роста благосостояния граждан страны. Эти три единые цели должны направлять научно-технологическое развитие в сфере энергетики. Прогноз, в данном контексте, – это не просто предсказание, а инструмент управления научно-техническим прогрессом. Его главная задача – выявление и определение приоритетных технологий, разработку которых необходимо поддержать на государственном уровне. 

Отталкиваясь от принятых решений, можно сформировать облик технологического будущего энергетической отрасли. Поскольку прогноз разрабатывается на долгосрочную перспективу, охватывающую 60 лет, он становится краеугольным камнем стратегии и неотъемлемой частью общегосударственного прогноза, разрабатываемого по поручению Президента консультативной группой при Администрации. Непосредственная разработка энергетического прогноза возложена на Институт энергетических исследований.

Первая важнейшая особенность прогноза – его проблемно-ориентированный характер. Это означает, что прогноз должен обеспечивать решение целого ряда масштабных социально-экономических задач. Первая – полное обеспечение внутреннего рынка энергией, во всем необходимом объеме и ассортименте. Вторая – обеспечение экспорта энергоносителей. Третья – ответ на глобальные вызовы, такие как декарбонизация и новые угрозы. Четвертая – обеспечение ускоренного социально-экономического развития Дальнего Востока и Арктики. И, наконец, пятая задача – обеспечение устойчивого развития экономики и энергетики территорий с низкой плотностью энергопотребления.

Вторая важнейшая особенность прогноза – его активный характер. Он не пассивно созерцает, а активно формирует будущее. Требуется предложить решения ключевых технологических условий, то есть тех условий, которые позволят выбранным технологиям быть реализованными на практике. Состав этих условий: выдвижение требований к технологиям, формулирование научно-технических задач для успешной реализации этих технологий.

Отправной точкой для разработки прогноза является формулирование угроз и вызовов перед энергетикой в прогнозный период. Ключевым моментом является формирование того образа будущего экономики и общества, с придётся иметь дело в конце прогнозного периода. Это – важнейшее требование к разработке прогноза.

В ходе сессии эксперты рассмотрели нефтегазовый сектор и угольную промышленность – два сектора, где возникли наибольшие проблемы. Третья тема – электроэнергетика, как большая, так и децентрализованная. Последний доклад был посвящён рассмотрению влияния технологического развития энергетики на экономику в целом.

Нефтяной сектор

Руководитель отдела исследования энергетического комплекса мира и России, ФГБУН «Институт энергетических исследований Российской академии наук» Вячеслав Кулагин рассказал о прогнозах по нефтяному сектору. Он начал с вызовов, стоящих перед нефтегазовой отраслью, и задачах, которые предстоит решить. Первый аспект – спрос. В нефтяном секторе он демонстрирует рост, однако темпы его постепенно замедляются, и в перспективе 10-20 лет ожидается переломный момент, за которым последует снижение. Основной прирост спроса приходится на развивающиеся страны: Азию, Африку и другие регионы. Для технологического прогресса важно осознавать, что идея исчерпаемости запасов, при которой нефть станет дефицитным ресурсом, уходит в прошлое. Отрасль вступает в эпоху жесткой конкуренции. На фоне снижающегося спроса, научно-технический прогресс открывает широкие возможности для наращивания предложения во всем мире, а также для переключения на альтернативные источники энергии. Биотопливо, технологии GTL и CTL (Gas to liquids, Coal to 

liquids) – лишь часть альтернатив. Электротранспорт, как основной потребитель нефтепродуктов, также вступает в конкурентную борьбу. В целом, спектр ресурсов расширяется. Необходимо осознать простую истину: бесконечно увеличивать затраты невозможно. Nехнологии жестко ограничены ценовыми рамками, и должны соответствовать этим ограничениям.

Однако есть и обнадеживающий фактор: бесплатная нефть не грозит. У других игроков рынка проекты также сложные и капиталоемкие, требующие значительных инвестиций. Таким образом, при разработке современных технологий стоит ориентироваться на ценовой горизонт в 60-80 долларов за баррель. Меняются и требования к структуре нефтепродуктов, что, в свою очередь, предъявляет новые требования к нефтепереработке.

В газовой отрасли ситуация выглядит более благоприятной: пик спроса ожидается ближе к середине века, а по некоторым сценариям – и позже. Тем не менее, необходимо учитывать изменения в роли газовой энергетики. Поставки становятся нестабильными, реагирующими на конъюнктуру рынка и связанными с развитием возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Условия торговли становятся портфельными и более гибкими. Но конкуренция усиливается повсеместно. Разработка шельфовых месторождений и сланцевого газа активно развивается во всем мире. Вводятся мощности по производству сжиженного природного газа (СПГ). В конечных секторах потребления нефть конкурирует с ВИЭ. Таким образом, как и в нефтяной отрасли, газовый сектор становится высококонкурентным. Рассчитывать на высокие цены можно лишь ситуативно, в моменте. В основном же отрасль ждет жесткая экономия и повышенные требования к эффективности, в первую очередь, экономической. Экономика многих газовых проектов обусловлена многокомпонентным составом сырья. Это может быть как преимуществом, так и недостатком. Кроме того, существует зависимость от сланцевой нефти. Для России важно понимать, что запасы легкодоступных нефти и газа истощаются.

Происходит переход к трудноизвлекаемым запасам (ТРИЗ) в нефти: если сейчас они составляют 50-54%, то к 2060 году – уже 80% от общего объема добычи. В добыче доля ТРИЗ увеличится с 32% до 70%. При выходе на шельф требуется использование платформ и подводных добычных комплексов (ПДК). Предстоит освоение глубины более 7000 метров, с давлением 1200-1400 атмосфер и температурой 150-200 градусов. Необходимо быть готовы к работе в таких экстремальных условиях, и это ставит целый комплекс задач.

Серьезной проблемой является таяние вечной мерзлоты – это естественный фундамент. Ее таяние угрожает устойчивости скважин (они могут накрениться, что чревато авариями) и нефтегазопроводов. Это требует разработки отдельного блока решений. Необходимо адаптировать нефтепереработку к новым условиям. Возрастает потребность в арктических перевозках. Объемы перевалки грузов через Арктику и Северный морской путь (СМП) необходимо увеличить в 4-5 раз. Задачи пространственного развития требуют обеспечения устойчивого развития, в том числе на Дальнем Востоке. Однако там, в отличие от Европейской части России, нет такого обилия месторождений.

В перспективе 2060 года, когда многие месторождения начнут устойчиво снижать объемы добычи, встанет вопрос об обеспечении растущего спроса ресурсами. Необходимо снижать техногенную нагрузку на окружающую среду, в частности, сокращать объемы попутного нефтяного газа (ПНГ) и предотвращать разливы нефти, а в случае их возникновения – максимально локализовывать последствия.

Но стоит отметить и возможности, открывающиеся перед газовой отраслью. Это, прежде всего, химия, а также растущий спрос со стороны майнинга и дата-центров. Большие перспективы открывают технологические решения: беспилотные летательные аппараты (БПЛА), цифровые платформы и роботы. Не стоит забывать, что прибыль можно извлекать не только из добычи нефти и газа, но и из сервисных услуг и обслуживания инфраструктуры. Современные технологии стоят дорого, и их можно экспортировать. Редкоземельные и редкие металлы, содержащиеся в нефтяных и газовых месторождениях, также представляют собой ценный ресурс. Различные редкие металлы оказывают различное влияние на отрасли энергетики. В переработке и химии целый ряд элементов имеет критическое значение. Таким образом, ключевые социально-экономические задачи, изменение условий работы приводят к необходимости технологического развития. В результате определено более 80 направлений технологического развития, каждое из которых включает в себя десятки конкретных технологий.

Наиболее важные задачи в геологоразведке – это работа в Арктике и на больших глубинах, взаимодействие с различными типами флюидов и коллекторов, работа в коррозийных средах с экстремальными температурами и давлением, а также повышение эффективности геологоразведки.

Главная задача на ближайшие годы – ускоренное импортозамещение в тех областях, где утрачен доступ к технологиям, и параллельно – освоение новых методов. В добыче – аналогичная ситуация: работа с ТРИЗ, многокомпонентными и истощенными месторождениями, освоение Арктики и шельфа, оптимизация затрат. Существует целый ряд критических технологий. Если в ближайшие годы эти вопросы не будут решены, есть риск столкнуться с проблемами в объемах добычи, что отразится не только на экспортных поставках, но и на энергоснабжении наших восточных регионов. С каждым годом требования к нам возрастают.

В переработке необходимо адаптироваться к меняющимся условиям, тиражировать и масштабировать существующие технологии. Особое внимание следует уделить углубляющим и облагораживающим процессам, развитию нефтехимии и производству катализаторов для внутреннего рынка и экспорта. В настоящее время сильна зависимость от импортных технологий в области катализаторов, и над этим необходимо активно работать.

В транспортной актуальны развитие Севморпути, работоспособность трубопроводов в сложных арктических условиях, вопросы, связанные с СПГ, СПГ малого тоннажа, гелием и их перевозкой, а также сжижением, повышением эффективности материалов, снижением воздействия на окружающую среду и ремонтопригодностью. Транспорт требует разработки эффективных решений по целому ряду направлений, основанных на собственных технологиях, которые пока не достигли требуемого уровня.

Во всех сегментах, включая нефтяную отрасль, необходим набор сквозных технологий, которые будут востребованы и партнерами ТЭК. Это технологии, связанные с металлами и сплавами, антикоррозийными материалами, магнитами, резинами, аккумуляторами, а также всем, что связано с удаленными объектами: беспилотники, спутники для разведки и контроля трубопроводов. Важнейшим вопросом является обеспечение элементной и программной базы. Разработка и внедрение сквозных технологий является безусловным приоритетом.

Угольная промышленность

Руководитель центра анализа и инноваций в энергетике Института энергетических исследований РАН Юрий Плакиткин рассказал о самой старой отрасли ТЭК, угольной – но омолодил её новыми технологиями и инновациями. Эта тема актуальна для угольной отрасли, поскольку угольная промышленность достигла пика своего технологического развития. Рост производительности труда, подстёгиваемый инновациями, практически замер с 2017 года. Инвестиции уже не позволяют добиться роста, нужны свежие решения, эффективные инвестиции, глубокая модернизация. Для этого разработана целая методология технологического развития угольной промышленности. В её основе лежат так называемые технологические импульсы. За историю угольной промышленности их было семь. Каждая смена технологий давала ощутимый скачок, увеличивая производительность труда примерно в полтора-два раза. До 2060 года предстоит ещё три технологических импульса. Цифровизация лишь первый, начальный этап сложного пути. Далее последует углубление, интеллектуализация, создание киберфизических систем второго и третьего поколения.

Рост производительности труда – это базис, краеугольный камень технологического развития угольной промышленности. Предложенная периодизация позволила сформулировать направления, по которым должна двигаться отрасль до 2060 года, их 12. Главные – роботизация основных и вспомогательных процессов, особенно подземной и открытой добычи угля, а также проходки подземных горных выработок. Роботизация должна пройти в два этапа; на втором этапе требуется прийти к созданию киберфизических систем второго и третьего поколений, основанных на сетевом интернете вещей. Важно, чтобы эти технологии отвечали экономическим требованиям. На первом этапе они увеличат производительность труда не менее чем в 1,7 раза, а на втором – в 4-4,5 раза. Присутствует и технология глубокой переработки угля. Впрочем, реализация всех технологий будет напрямую зависеть от их конкурентоспособности по сравнению с аналогичными технологиями в газовой и нефтехимической отраслях.

Новаторство подхода также в том, что в пакет технологий включен рециклинг. В угольном производстве накопилось огромное количество отходов – это настоящий кладезь ценных минералов, которые можно и нужно использовать. Предложенные технологии направлены на это, но для их реализации необходимо решить ряд сопутствующих задач. Задачи первого и второго этапов – это, по сути, поддерживающие сквозные технологии, необходимые для реализации 19 комплексных технологий. На первом этапе необходимо решить не менее 45 задач, а на втором, после 2040 года, – ещё 23.

В результате разработана двухскоростная модель научно-технического развития угольной промышленности. Два сценария развития: ускоренный и инерционный. Эти две скорости определили и два варианта затрат. Согласно ускоренному сценарию, вся программа потребует около трёх триллионов рублей. Из них бюджетные средства составят примерно 700 миллиардов рублей. Если разбить эту сумму по пятилеткам, то потребуется два мощных финансовых импульса. Более скромный инерционный сценарий потребует всего 1,6 триллиона рублей. На первый взгляд, цифры велики, но на самом деле они не столь огромны в сравнении с валовой выручкой, которую отрасль получает ежегодно. В ежегодном исчислении эти затраты составят не более 3-6%, причём эта цифра будет уменьшаться с течением времени. Лучшие мировые практики показывают, что самые инновационные компании тратят не 3-6%, а 10-20%, а иногда и до 25%. Ускоренный сценарий даст рост производительности труда в 4,5 раза и позволяет снизить себестоимость в полтора раза. Также важна безопасность – вариант позволит в четыре раза снизить число смертельных случаев в угольной промышленности.

Большая электроэнергетика

Заместитель директора Института энергетических исследований РАН Федор Веселов рассказал о решении пяти комплексных социально-экономических задач, на которые именно энергетикадолжна предоставить технологические ответы. Электроэнергетика, как системообразующий элемент, вносит свой вклад в решение каждой из этих задач, мобилизуя при этом различные технологические направления. Первая задача – мобилизация крупной энергетики. Вторая – достижение технологического лидерства и создание экспортного потенциала в области электроэнергетики, заключающегося не в продаже электроэнергии, а в передаче бесценного опыта и компетенций. Третья – технологии низкомиссионного развития, призванные смягчить экологический след. Четвертая – эффективное использование местных ресурсов Дальнего Востока, будь то альтернатива газу или атомной энергии. И, наконец, пятая задача – все, что касается распределенной энергетики, темы ещё одного сообщения.

В научно-технологическом развитии электроэнергетики России на данном этапе есть несколько существенных особенностей. Во-первых, в отличие от топливных отраслей, экспортный фактор практически не влияет на масштаб развития электроэнергетики. Спрос на новые технологии определяется почти целиком внутренним рынком. Необходимый рост производства мощностей в принципе может быть обеспечен на базе существующих технических решений и производственной базы. Это первое и важное ограничение. Второе ограничение в том, что электроэнергетика в течение долгого времени активно использовала импортные решения, частично или полностью нелокализованные. В новых условиях мы резко откатились назад по некоторым направлениям. Говоря о технологическом суверенитете, мы этот пик где-то уже достигли, а где-то еще нет. Необходимо двигаться в ту крайнюю правую область.

Для новых технологий в электроэнергетике возникают жесткие условия по срокам их появления, причем появления в массовом виде, а не единичных образцов, и по стоимости. Уже сейчас действуют две серьезные альтернативы. Первая – модернизация и рост мощностей на прежних технических решениях. Вторая – импорт, но уже из дружественных стран, предлагающих более дешевое оборудование с сопоставимыми технико-экономическими показателями. Это серьезный вызов для научно-технического развития электроэнергетики. Еще одна особенность – потребность в новых мощностях определяется «вилкой» спроса и снижением потенциала существующих мощностей. Эта «вилка» кажется большой, но она распределяется по типам генерации, по типам производящих мощностей, из-за чего диапазоны для многих типов новых технологий оказываются достаточно узкими. Сиреневая линия на графике показывает, что часть потребностей уже покрывается решениями, которые реализуются или приняты к реализации. Большинство из этих решений базируются на существующей технической базе. Возникает задача оптимизировать распределение средств на развитие новых технологий, четко выбрав приоритеты: критические технологии, необходимые в ближайшие 5-10 лет, в том числе для массового замещения импорта и устаревших решений, – и приоритетные технологии, которые могут быть востребованы при определенных условиях.

Мы должны быть готовы к этому, обладать необходимым набором научных и технических компетенций, как минимум до головных пилотных установок, чтобы понимать, как развернуть промышленное производство в случае необходимости. Докладчик не стал подробно останавливаться на составе критических технологий, отметив, что их структура дифференцирована, и по каждому направлению эти технологии существуют. В газе это газовые турбины и газопоршневые агрегаты, а следующее поколение – использование новых улучшенных термопарогазовых циклов. В угольной генерации – это повышение энергетической эффективности и экологических показателей угольных установок: котлы и турбины, системы золошлакоудаления. Нужно сохранить угольную энергетику, но на качественно новом экологическом уровне. Возможно, стоит рассмотреть вопрос перехода к другому качеству топлива (на экспорт отправляется обогащенный энергетический уголь, а у себя сжигается все, что можно). Проблема золошлаков связана в том числе и с качеством топлива.

Основные требования к новым технологиям: в ряде случаев маневренность, в других – экологичность. Для всех типов технологий это пониженная металлоемкость, повышенные ресурсы эксплуатации, повышенные показатели готовности – все показатели, влияющие на их конкурентоспособность. 

Важно подчеркнуть, что прогноз научно-технологического развития – это не единственный документ, определяющий научно-техническое развитие. В прогнозе определены только общие требования, часто в категориях «больше-меньше», «выше-ниже». Конкретизация этих требований и определение того, что реально можно достичь для конкретной технологии в смысле повышения показателей, – это задача программ научно-технологического развития по каждому направлению.

При разработке этих программ ключевое требование прогноза – оптимизация технических и экономических параметров установок. Не нужно повышение КПД на 1%, если это увеличивает капиталовложения на 20%. То же касается и сетевых решений – те же требования по повышению конкурентоспособности, материалоемкости, низкие ремонтные отказы, ремонтопригодность на месте, автоматизация обслуживания.

Для генерации и сетевого комплекса ключевой проблемой является кибербезопасность и информационная безопасность. Еще 15 лет назад говорили об интеллектуальной энергетике, но главным вопросом пренебрегали. Спустя 15 лет мы по-прежнему не решили эту проблему.

Что могут дать новые технологии? Это большие эффекты для экономики, мультипликативные эффекты от инвестиций, хотя и не 10-20, о которых часто говорят, путая добавленную стоимость и выпуски продукции (это рост добавленной стоимости в самой энергетике за счет снижения себестоимости, повышение надежности и снижение ущербов потребителям, потерь ВВП). Но обратная сторона – цена электроэнергии. Интегральная оценка всех плюсов и минусов – это специальная задача макроэкономического моделирования и оценки социально-экономических эффектов влияния на экономику в целом, на все отрасли, которые являются потребителями и поставщиками продукции электроэнергетики. Оценки показывают, что экономика страны очень чувствительна к цене электроэнергии. Коэффициент эластичности отрицательный и составляет порядка 0,1. Поэтому существенный рост инвестиций должен быть сбалансирован с возможными ущербами от развития электроэнергетики.

Децентрализованная энергетика

Руководитель Центра интеллектуальных электроэнергетических систем и распределенной энергетики Института энергетических исследований РАН рассказал о прогнозах по распределенной генерации и децентрализованному энергоснабжению. По его словам, децентрализованное энергоснабжение – краеугольный камень устойчивого развития. Речь идет не только об электричестве, но о комплексном подходе, охватывающем тепло-, холодо– и топливоснабжение. Растущий спрос на холодоснабжение требует генерации этого ресурса на малых станциях.

Ключевая задача – максимальное использование возобновляемых источников энергии и систем аккумулирования электрической, тепловой и холодовой энергии. Существует ошибочное мнение, что децентрализованная энергетика актуальна лишь для изолированных районов. Мировой опыт показывает, что возможно сочетание децентрализованного электроснабжения с подключением к централизованным сетям топливоснабжения. Необходимо тщательно изучить концепцию децентрализованной энергетики и не ограничивать ее исключительно изолированными энергорайонами.

Децентрализованная энергетика решает важные задачи благодаря системам управления, основанным на передовых алгоритмах. Она эффективно использует местные энергоресурсы, обеспечивает энергетическую безопасность и устойчивость систем распределения электроэнергии, что крайне важно для потребителей. Повышение надежности в условиях природных, техногенных и киберугроз – еще один приоритет.

Техническая и экономическая доступность – ключевой аспект. Нельзя допускать, чтобы рост стоимости электро-, тепло– и холодоснабжения делал продукцию неконкурентоспособной. Распределенная энергетика предлагает комплексные решения, снижающие вредные выбросы, включая утилизацию попутного нефтяного газа и гибридные комплексы на основе ВИЭ и систем накопления энергии.

Преобразование отопительных газовых котельных в мини-ТЭЦ позволяет снизить темпы роста тарифов. Развитие децентрализованной энергетики имеет стратегическое значение для Дальневосточных регионов, Арктической зоны, малых городов и удаленных населенных пунктов.

Важно привлекать частные инвестиции в малый энергетический бизнес, чтобы развитие систем энергоснабжения не ложилось бременем на тарифы для населения. Так, утилизация нефтяного газа возможна без подключения к централизованным сетям электроснабжения. Необходимый объем электроэнергии для собственных нужд несоизмеримо мал по сравнению с потенциальным объемом производства.

Ограничение доступа к централизованным сетям высокими тарифами и экологическими штрафами препятствует утилизации попутного нефтяного газа. Говоря об утилизации, необходимо обеспечить возможность выдачи мощности в системы централизованного электроснабжения, даже при децентрализованном топливообеспечении. Объемы выработки электроэнергии такими компаниями, как «Лукойл» и «Роснефть», впечатляют. Например, планы по «Востокойлу» предусматривают строительство 13 электростанций общей мощностью 3,5 ГВт, из которых 2,3 ГВт – на попутном нефтяном газе. Подобные мощности не могут быть полностью востребованы в рамках технологических процессов.

Гибридные энергетические комплексы позволяют экономить от 30% до 60% дизельного топлива. Опыт «Русгидро» в рамках энергосервисных контрактов заслуживает внимания и тиражирования. Утилизация твердых бытовых отходов с помощью мусоросжигательных и биотопливных ТЭЦ – важный шаг к очищению страны.

В стране есть примеры и технологии для решения этой задачи. Необходимо развивать, совершенствовать и тиражировать эти решения. Котельнизация страны достигла масштабов, требующих переосмысления: 77 тысяч отопительных котельных, 73 тысячи из которых работают на природном газе, могут быть преобразованы в мини-ДЭЦ. Переоснащение 25% котельных обеспечит ввод 40 ГВт электрических мощностей, повысит надежность и устойчивость системы электроснабжения, и позволит избежать строительства крупной генерации и усиления магистральных и распределительных сетей высокого напряжения. Это реальная возможность для привлечения инвестиций.

Потенциал малых гидроресурсов – 360 миллиардов кВт*ч в год, что может покрыть до 30% баланса. Оборудование разработано и производится в России, но эта ниша недостаточно используется для покрытия дефицитов, особенно в регионах.

Топливные элементы для индивидуального автономного электроснабжения – еще одна перспективная разработка с промышленными образцами и опытом применения. Необходимо заложить развитие этой технологии в прогноз. Это эффективный способ решения задач индивидуального электроснабжения с высоким КПД (соотношение электрической и тепловой энергии 1:3) и удобной периодичностью технического обслуживания. Развитие систем управления позволит создавать локальные интеллектуальные энергосистемы на базе этих источников, работающие в сетях среднего напряжения без выдачи мощности в сети 110-220 кВ и выше. Такие системы сбалансированы по активной и реактивной мощности и могут работать с избытком, выдавая излишки в сеть. Они реализуют все функции противоаварийного режимного управления. Технология разработана в России, внедрена и имеет максимальную степень готовности.

Технология территориально интегрированных локальных интеллектуальных энергосистем позволяет резервировать мощности и снижать общую величину необходимого резерва мощности, что положительно влияет на экономику. Существует 10 приоритетных направлений для систем децентрализованного электроснабжения. Критически важные технологии требуют дальнейшей разработки. Наша промышленность способна разрабатывать все необходимые решения на базе отечественных технологий.

Таким образом, децентрализованная энергетика решает важные задачи – привлекает частные инвестиции в малый энергетический сектор, содействует созданию рабочих мест и росту налоговых поступлений в регионах.

Макроэкономический эффект

В заключение презентации, заведующий отделом исследования взаимосвязей энергетики с экономикой Института энергетических исследований РАН Владимир Малахов оценил макроэкономические народохозяйственные эффекты от ТЭК. Он подчеркнул, что эта оценка целесообразна лишь для крупных, системообразующих секторов экономики, чья продукция потребляется как юридическими, так и физическими лицами, оказывая тем самым ощутимое влияние на экономическую динамику и основные макроэкономические показатели. При этом прямой эффект, включающий изменение добавленной стоимости и косвенный, который может многократно, даже на порядок превышать прямой, связан с мультипликативным ростом производства в стране благодаря активизации инвестиционной и ценовой политики отрасли. Этот макроэкономический эффект состоит из двух разнонаправленных составляющих: ускорения динамики экономики за счет роста инвестиций в рассматриваемую отрасль и замедления этой динамики из-за удорожания продукции отрасли.

Значительный мультипликативный эффект для ВВП и экономики в целом возможен только в среднесрочной и долгосрочной перспективе, поскольку для адаптации экономики к инвестиционному импульсу, росту производства и мощностей необходим существенный период строительства. 

Рост масштабов производства, вызванный увеличением инвестиционной активности в энергетике, приведет к росту доходов населения и, как следствие, к увеличению конечного потребления государства и государственных учреждений. Таким образом, мультипликативный эффект возникает, когда рост конечного спроса в одном секторе стимулирует рост спроса в других секторах экономики.

В последние 15 лет как за рубежом, так и в России возрос интерес к темам, связанным с мультипликативными эффектами энергетики, в частности, к оценке эффектов от энергоперехода и низкоуглеродного развития. Однако оценки основаны на ретроспективных данных, то есть на таблицах за конкретный отчетный год, с фиксированной отраслевой и технологической структурой экономики. Их использование для прогнозных исследований, особенно в долгосрочной перспективе, некорректно. Решением этой проблемы является сценарный подход, предполагающий разработку сценариев долгосрочного развития экономики.

Формируются как минимум два сценария. Первый – опорный, который либо не предусматривает активного низкоуглеродного развития энергетики, либо предполагает инерционное развитие отрасли. Второй сценарий формируется как возмущение, накладываемое на результаты расчетов, полученных в первом сценарии. Эти возмущения отражают все ценовые и инерционные параметры научно-технического развития энергетики.

Свежие расчеты влияния одного из вариантов научно-технического развития (НТР) большой энергетики на экономику были получены незадолго до доклада. В качестве опорного сценария использованы базовые параметры развития экономики по стратегии низкоуглеродного развития России на долгосрочный период. В этом опорном сценарии экономика страны за 35 прогнозных лет увеличивается в 2,75 раза, развиваясь с относительно равномерным темпом 2,9%. В сценарии предусмотрено, что цена электроэнергии увеличится с темпом инфляции, то есть на 4% в год, что приведет к ее увеличению в номинальном выражении за 35 лет в 4 раза по прогнозу. Цена газа опережает электроэнергию на 1% в год. По расчетам института, в этом опорном сценарии совокупные инвестиции в электроэнергетику до 2060 года превысят 71 трлн рублей в ценах 2024 года. Целью было оценить влияние сценария НТР большой энергетики, предусматривающего более высокие инвестиционные потребности, в частности, пиковая разница в годовых положениях между опорным и новым сценарием энергетики составляет 400 млрд рублей в 2050 году.

Естественно, это благоприятно сказывается на динамике ВВП относительно опорного сценария. Однако этот положительный вклад инвестиций в электроэнергетику в ВВП компенсирует лишь треть негативного влияния более дорогой электроэнергии в этом новом варианте. В этом варианте цена электроэнергии за 35 лет увеличивается более чем в 5,3 раза. Соответственно, за 35-летний период чувствительность динамики ВВП по цене электроэнергии станет 1,1.

В первом прогнозном году эта чувствительность была в 1,5 раза ниже и с ростом горизонта прогнозирования, в расчетах она снижается в силу того, что уже в опорном сценарии низкоуглеродного развития предусмотрено снижение энергоемкости экономики. Также в этом новом сценарии предусмотрена нестационарная динамика внутренней цены газа, то есть не 5% в год, а более интенсивная, форсированная, но расслабляющаяся. В результате действия всех трех рассмотренных факторов, в сценарии с включенной новой энергетикой среднегодовые темпы роста ВВП снижаются с 2,9 до 2,85%, что незначительно. Это означает, что за 35 прогнозных лет накопленное отставание динамики ВВП от опорного сценария составит всего лишь один год.