У Евгения Ивановича Игнатенко всегда были открыты двери рабочего кабинета, он был, как немногие начальники, доступен для сотрудников. Его личностные качества лидера и подходы к работе – пример для подражания, убежден Олег САРАЕВ, руководитель проектного офиса «Жизненный цикл АЭС» Госкорпорации «Росатом»
– Олег Макарович, чем вам запомнился Е.И. Игнатенко? Какова история знакомства, какую роль этот человек сыграл в вашей судьбе?
– В конце 1980-х годов Евгений Иванович Игнатенко, будучи исполнительным директором Концерна «Росэнергоатом», впервые посетил Белоярскую АЭС с ознакомительными целями. Для этого было несколько причин. На станции применялись экзотические для тех времен технологии: два уран-графитовых реактора с перегревом пара в активной зоне, один из которых перешел в стадию вывода из эксплуатации, а другой еще работал с лицензией по 1994 год, а также реактор на быстрых нейтронах с натриевым теплоносителем БН-600, который «несло по кочкам» из-за негерметичности тепловыделяющих элементов топливных сборок и случаев межконтурной неплотности теплообменников «натрий-вода». Обсуждались состояние работ и перспективы сооружения реактора на быстрых нейтронах БН-800 для его последующего использования в качестве базового для замыкания ядерного топливного цикла. Глубокий интерес Евгений Иванович проявил к научно-исследовательскому обеспечению текущей эксплуатации БН-600, так как эта деятельность шла преимущественно напрямую с ФЭИ, ОКБМ,
ЛО «Атомтеплоэлектропроект», ВНИИНМ, ОКБ «Гидропресс», ПО «ЗиО-Подольск», МСЗ, минуя Концерн «Росэнергоатом», в котором в те времена не было компетентного в «быстрой» тематике отдела.
Таким образом, вопросов для обсуждения было достаточно много, чтобы получить базовые представления о технологии реакторов БН, коллективе Белоярской АЭС и друг о друге. Сначала я увидел жестко нападающего начальника с вопросами, на которые нужно отвечать «да» или «нет», а по мере общения – человека, с глубоким интересом вникающего в технологические, конструктивные и эксплуатационные детали и особенности реактора на быстрых нейтронах с натриевым теплоносителем. Надо сказать, что от первого впечатления о целях и значимости реакторов-размножителей для будущего атомной энергетики страны Евгений Иванович в последующей начальственной деятельности не отступал, а так как большая часть моей трудовой деятельности была связана с «быстрой» тематикой, то, видимо, это повлияло на мою судьбу и в дальнейшем.
– Каковы основные черты характера Е.И. Игнатенко и подходы к работе, заложенные им: могут ли они использоваться сегодня?
– Конечно, результативность подходов к работе зависит от объема знаний руководителя и квалификации исполнителей. Однако руководство только на основе знаний, без умения вдохновлять и вести к цели исполнителей, бывает не только неэффективно, но и зачастую безрезультатно. Евгений Иванович обладал редким даром эффективного руководителя. Это был выдающийся практик, не «наступающий на грабли», сочетающий пытливого ученого и опытного психолога с глубокими способностями оценки в сотрудниках доминирующих черт характера, склонностей и целеустремлений, знающий, где и в каком качестве использовать сотрудника для максимальной пользы дела.
Евгений Иванович обладал видением будущего, связанным не только с реалистичностью технико-экономических управленческих решений, но и с учетом компетентности, возможностей и пристрастий вышестоящих руководителей и меняющихся обстоятельств; быстро принимал решения и сознавал ответственность за их результат и благоразумие. Конечно, «быстро» не обязательно значит «верно», но у Евгения Ивановича это получалось. Двери его рабочего кабинета всегда и во всех смыслах были открыты, он был, как немногие начальники, доступен для сотрудников. Слово, данное Евгением Ивановичем, было царственным. Подчиненные ему верили, шли за ним к целевому результату и привыкали к этому.
Не все мы так сильны, как силен был Игнатенко, но его личностные качества лидера и подходы к работе должны быть повседневным примером для любого руководителя .
– Как складывались взаимоотношения с Концерном, когда вы возглавляли Белоярскую АЭС?
– Как и все АЭС, Белоярская станция была отдельным юридическим лицом. Каждая АЭС свои отношения с Концерном строила индивидуально, но по более обширному кругу вопросов, так как парк АЭС с реакторами РБМК и ВВЭР имел централизованную технико-экономическую поддержку со стороны Концерна. Но Белоярская АЭС функционировала практически обособленно, и нам, как юридическому лицу, удавалось не утомлять другое юридическое лицо даже в тяжелые девяностые годы. Однако вопросы стратегического развития технологии быстрых реакторов с натриевым теплоносителем, вопросы международного сотрудничества по этой тематике и технического дооснащения блока с реактором БН-600 всегда находили понимание и поддержку у Игнатенко.
– Что казавшееся очевидным в 1990-е годы для развития Концерна было опровергнуто последующей историей, а что было угадано верно?
– Очевидной казалась необходимость всеми силами сохранить АЭС Концерна «Росэнергоатом» любой ценой и в безопасном рабочем состоянии. Очевидной была необходимость удержать персонал для решения этой задачи, и сберечь веру в будущее атомной энергетики. С большими трудностями это удалось, в том числе благодаря разумному руководству Концерна и атомных станций. Вначале не очевидной, но, как оказалось, большой пользой для атомной энергетики России стало создание WANO и активное участие Концерна в этой организации, результат – значительный рост культуры эксплуатации и безопасности АЭС.
Казалось, если у Концерна будут деньги на капитальное строительство, то атомная энергетика вновь начнет быстро развиваться. Но когда в начале нулевых лет деньги появились, выяснилось, что мы потеряли строительные организации, технику и, самое главное, людей, способных быстро организовать стройку и экономно эти деньги освоить. Единственным подтверждением, что не в деньгах счастье, стало завершение строительства энергоблока № 1 Волгодонской АЭС в короткий срок и за «фантики», потому что процессом руководил Е.И. Игнатенко.
Алексей Комольцев для журнала РЭА
