Столетие плана ГОЭЛРО – хороший повод вспомнить, какой путь прошла электроэнергетика нашей страны, и попытаться заново открыть для себя смысл решений, лежащих в основе современного состояния отрасли. Мы привыкли относиться к нему критически, ведь проблемы всегда чувствуются острее, но только история может дать материал для сравнения, так ли уж велики современные проблемы по сравнению с проблемами, с которыми столкнулись и преодолели в свое время Глеб Кржижановский, Карл Круг, Иван Александров, Михаил Шателен и многие другие?
Незаметная революция
Может показаться, что электрический век однажды в один момент и триумфально пришел на смену веку чугуна и угля. Но современники этого события вряд ли воспринимали это событие как триумф. Первые опыты с электричеством, первые электродвигатели и передача электроэнергии на расстояние воспринимались скорее приятным дополнением к устойчивой индустриальной цивилизации, чем новой технической революцией. Электричество считалось полезным для некоторых технологических процессов – освещения, телеграфа, транспорта – и на первых порах не рассматривалось как угроза гигантским паровым машинам, использующим энергию угля. Электрогенерация и сама использовала уголь, а значит, первые электростанции размещались там же, где потреблялась электроэнергия, – на предприятиях, куда уже поставлялось топливо. А раз завод тот же, то цехом меньше, цехом больше – какая разница?
С развитием технологий производства и потребления электроэнергии появились первые крупные электростанции, а вместе с ними и первые проблемы – от юридических до финансовых. Дневники российского и советского инженера-технолога и изобретателя Роберта Классона, посвященные крупнейшему электроэнергетическому строительству начала XX века на бакинских нефтяных приисках, полны жалоб на непомерные запросы собственников земель, коррупцию чиновников и жадность зарубежных поставщиков электротехнического оборудования.
Но все эти проблемы казались преодолимыми образованным молодым романтикам, принадлежащим к немногочисленному еще международному товариществу электротехников.
Крах, давший надежду
Все изменила Первая мировая. Войны дают импульс развития определенным технологиям в том числе и потому, что делают привычную логику экономики неприменимой. Российская империя к началу войны наращивала собственное производство угля, но еще полностью не избавилась от импорта. С точки зрения логистики шахты графства Дарем были ближе к Санкт-Петербургу, чем шахты Донецка, и когда с началом войны оказалось закрыто Балтийское море, Санкт-Петербург это тут же ощутил. Второй потерей стали шахты Польши, утраченные в 1914 и 1915 годах, а после Брестского мира 1918 года страна на некоторое время осталась и без Донбасса. Все это поставило перед инженерами страны вопрос о немедленном использовании для получения электричества местных источников энергии, таких как торф или та же вода.
Второе новшество, привнесенное Первой мировой войной, коснулось не только России. Во всех воевавших странах экономика перестала быть полем конкуренции частных или акционерных компаний и тем или иным способом попала под контроль государства. Нельзя сказать, что это было экономике на пользу, но оказалось меньшим из зол по сравнению, например, с вывозом капитала и выводом производства из воюющей страны в невоюющую. Государства, не имевшие опыта в руководстве экономикой, повсеместно импровизировали, и не всегда успешно. Но сам факт такого объединения управленческих функций в одних (государственных) руках стал аргументом для социалистов в их спорах с адептами свободного рынка. И по состоянию на 1918 год дискредитированным был именно рынок.
Было и третье новшество – появление у власти людей, которых еще вчера все считали утопистами. Революционер, мечтавший о построении нового общества, лучше понимал инженера-электротехника, чем руководитель старой школы, которому все новые идеи казались завиральными по причине одной своей новизны. Поэтому многие инженеры-электротехники еще до войны сочувственно относились к марксизму, который пришел оттуда же, откуда и технические новинки, – из Европы. Когда большевикам на излете Гражданской войны потребовалась позитивная программа действий – ни много ни мало строительство нового мира, – они сумели привлечь на свою сторону довольно много специалистов в области энергетики, которые вошли в ГОЭЛРО – Государственную комиссию по электрификации России.
Рождение отрасли
В письмах Глебу Кржижановскому Владимир Ленин подчеркивал, что план ГОЭЛРО в первую очередь должен увлекать и лишь во вторую быть технической программой действий. Политическая составляющая плана была адресована людям, занятым тяжелым физическим трудом, и обещала им избавление от тяжелого физического труда, который будет передан механизмам на электрической тяге. Правда, для достижения этой цели предлагалось еще немного попотеть – или даже много (настольными книгами Глеба Кржижановского были труды американского инженера Фредерика Тейлора, отца «научной организации труда»).
Но для истории ценнее техническая часть плана, которая рассматривала страну в целом как набор производственных цепочек, разделенных по географическому принципу, а электроэнергетику – как новую самостоятельную отрасль. Ставка отныне делалась не на маленькие электростанции при заводах, а на крупные районные электростанции – централи, которые будут передавать электроэнергию самым разным потребителям. Централи должны были работать на местных источниках энергии – в случае Петрограда это был торф и вода Волхова и Свири. Что же касается угля, то с ним Петрограду надо было подождать либо до восстановления Донбасса, либо до мировой революции, которая освободит мир от власти капитала, смотря что произойдет раньше.
План ГОЭЛРО не был ни жестким, ни догматичным. Его авторы понимали, что не обладают всей полнотой информации, касающейся развития экономики, поэтому неизбежны корректировки. Это судьба многих принятых тогда политически мотивированных решений. Так, Шуховскую башню, с которой на весь мир должно было вещать радио Коминтерна, планировали сделать выше Эйфелевой, но железа не хватало, и в результате она была построена в два раза ниже. Строительство предусмотренных по плану ГОЭЛРО электростанций выбивалось из сроков, и выйти на запланированную установленную мощность удалось с опозданием – лишь в 1931 году. Но план все равно можно считать перевыполненным. Вместо запроектированных 1,75 млн кВт новых мощностей ввели в эксплуатацию 2,56 млн кВт, а производство электроэнергии только за один последний год увеличилось почти вдвое. К концу же пятнадцатилетнего срока, к 1935 году, советская энергетика вышла на уровень мировых стандартов и заняла третье – после США и Германии – место в мире.
Дело в том, что в 1930-е годы в ходу были уже совершенно иные критерии успеха, доказывающие преимущества нового общества и его электроэнергетики. Во главу угла был поставлен КИУМ – коэффициент использования установленной мощности. Запад, который к 1930 году действительно пребывал в глубочайшей депрессии, вынужден был останавливать мощности из-за недостатка спроса; менее мощные советские электростанции работали на пределе возможности, стремясь удовлетворить растущие потребности народного хозяйства. В результате на один советский киловатт приходилось больше киловатт-часов, чем у классовых врагов, и из этого выводилась большая производительность труда при социализме.
Наиболее ярко успех выполнения плана проявлялся в постепенном исключении импортных поставок оборудования за счет роста энергомашиностроения в этой отрасли. Если в 1923 году завод «Электросила» изготовил всего четыре первых гидрогенератора мощностью по 7,5 МВт для Волховской ГЭС, то к середине 1930-х годов в стране функционировали крупные предприятия – «Электрозавод» (Москва), «Динамо» (Москва), «Красный котельщик» (Таганрог), Турбогенераторный завод имени С.М. Кирова (Харьков). И начиная с 1934 года в импорте для энергомашиностроения СССР уже не нуждался.
Своею собственной рукой
В начале 1930-х годов на энергетические стройки СССР приглашаются зарубежные специалисты, в основном шеф-инженеры и консультанты, при помощи которых производили монтаж и наладку поставленного из-за границы оборудования. Иногда привычки и амбиции представителей западных фирм входили в противоречие с интересами отечественных энергостроителей. Западный педантизм, стремление неукоснительно следовать букве и параграфу соглашений, предписаний, нормативов и инструкций трудно уживались с советским менталитетом, ориентированным на скорейший ввод объектов в эксплуатацию. Иностранцам были непривычны внеурочный и трехсменный труд, игнорирование сна, отдыха, своевременного питания, они жили по своим правилам и своему распорядку. Бывало, что это приводило к сложным и даже аварийным ситуациям. На строительстве Штеровской ГРЭС в ее новеньком бетонном фундаменте образовались при испытаниях глубокие трещины. Оказалось, что педантичные шеф-монтеры из Англии с одинаковыми интервалами устраивали перерывы в работе. И бетон на тех
уровнях, на которые он должен был подаваться в эти паузы, успевал подсохнуть, а в результате плохо схватывался и при первой же вибрации дал трещины. После иска, предъявленного английской фирме, работу ей пришлось переделать.
При разработке плана ГОЭЛРО его авторы не могли себе представить, что новому государству придется рассчитывать только на свои силы. Великая Отечественная война нарушила все планы. Стране пришлось срочно создавать новые индустриальные центры на Урале и в Сибири, новые отрасли промышленности, в том числе атомную. Но именно в трудные военные и послевоенные годы начинается тот длительный и уверенный рост, который окрестят «золотым веком энергетики», – рост, основанный на собственных силах и ресурсах. В 1946 году начинается эпоха газовой генерации (газификация ГЭС-1 Мосэнерго), а в 1954-м – атомной (пуск Обнинской АЭС). С 1956 года, когда введена в работу ЛЭП Куйбышев – Москва, начинается формирование Единой энергосистемы. Все это происходит на глазах «отца ГОЭЛРО» Глеба Кржижановского, который дожил до 1959 года.
В 1960–1970-е годы страна ставит все новые и новые рекорды: возводятся крупнейшие ГЭС мира на Волге, Ангаре и Енисее, все новые ГРЭС и АЭС. Сформированы и успешно работают крупнейшие строительные организации, во главе которых стоят люди с опытом Великой Отечественной войны, которые на деле знают, что такое дисциплина и ответственность. Высшие учебные заведения выпускают тысячи новых инженеров, научные и проектные институты разрабатывают все более масштабные станции будущего. Мелькают пятилетки, и иногда кажется, что золотой век энергетики будет длиться вечно.
Лес за деревьями
Госплан – детище ГОЭЛРО, и то обстоятельство, что у истоков планирования в нашей стране стояли не только экономисты, но и инженеры, имело огромное значение для электроэнергетики. Возможно, именно поэтому для рожденной в 1920 году отрасли плановая экономика оказалась наиболее благоприятной: построенная при ней Единая энергетическая система приобрела огромный запас прочности. Некоторым другим отраслям повезло существенно меньше, что в итоге и предопределило крушение плановой системы в 1990-е годы. На какое-то время у многих людей возникло ощущение, что прошлое состоит из сплошных ошибок.
Но если взглянуть на события прошлого из 2020 года, то за деревьями становится виден лес. Проделанная отраслью за сто лет с принятия плана ГОЭЛРО работа поистине уникальна. Роль электроэнергетики в обеспечении безопасности страны, в освоении ранее неизведанных территорий, в развитии экономики невозможно переоценить. Даже то, что сейчас предъявляется отечественной энергетике в качестве ее недостатков, на самом деле является прямым следствием ее достоинств.
Например, по развитию солнечной и ветровой энергетики Россия отстает от ряда других стран, но почему? Не только потому что солнца у нас немного; зато, как правило, с ветром всё в порядке. Мы можем не спешить, потому что традиционная энергетика по-прежнему обеспечивает предложение на уровне существенно выше спроса, что предопределяет более низкий уровень цен на электроэнергию по сравнению со многими другими странами. В результате строительство СЭС и ВЭС пока ведется, по сути дела, за пределами рынка – в труднодоступных районах, где солнце и ветер более успешно конкурируют с дизель-генераторами, работающими на дорогом привозном топливе.
Почему портфель зарубежных заказов отечественной атомной отрасли заметно объемнее портфеля внутренних? Потому что мало где в мире энергетика прошла такой путь, как у нас, и многим странам еще предстоит реализовать свои программы развития отрасли – с нашей помощью. Сто лет назад создателям плана ГОЭЛРО непросто было представить, что наша страна станет не импортировать, а экспортировать высокие технологии, но одной из причин этого является именно составленный ими план.
Лидирующие позиции Росатома на мировом рынке основаны на десятилетиях открытий и ошибок, побед и сомнений отечественных инженеров. Этот опыт бесценен, и поэтому столетие ГОЭЛРО для атомщиков такой же родной праздник, как и для всех энергетиков.
Алексей Комольцев для журнала РЭА
