Об Игнатенко как лидере, о его влиянии на формирование культуры безопасности Концерна рассказывает Николай СОРОКИН, заместитель генерального директора – генеральный инспектор Концерна «Росэнергоатом»
Формальное определение лидера в атомной энергетике гласит, что это, прежде всего, человек, который вдохновляет людей, побуждает их к правильным самостоятельным решениям и действиям, влияет на них с целью достижения задач организации, придерживаясь при этом ключевых ценностей. Евгений Иванович Игнатенко, 80-летие со дня рождения которого мы отмечаем в нынешнем году, безусловно, был таким лидером и действовал именно в таком алгоритме. Можно даже сказать, что лидерство отвечало его природе, он был энергичным, живым, волевым, решительным и вместе с тем чрезвычайно обаятельным, демократичным человеком. Это привлекало к нему людей.
Но когда мы говорим об Игнатенко как о лидере, обязательно надо сказать, что Евгений Иванович был лидером в команде лидеров, ибо один в поле не воин. В эту команду (которую по нынешней терминологии можно было бы назвать «команда антикризисного управления»), возглавляемую первым президентом Концерна Эриком Николаевичем Поздышевым, входили такие крупные, выдающиеся личности, как Борис Васильевич Антонов, Армен Артаваздович Абагян, Эдуард Саакович Сааков. И конечно, директора атомных станций, вклад которых в сохранение атомной энергетики в те трудные времена неоценим.
Человек слова и дела
Познакомились мы с Евгением Ивановичем в 1987 году. После аварии на Чернобыльской атомной электростанции он был генеральным директором производственного объединения «Комбинат», в ведении которого находилась вся 30-километровая зона отчуждения; формально к нему относилась и сама АЭС. Я же в это время исполнял обязанности главного инженера Чернобыльской АЭС. Познакомились на одном из производственных совещаний. Не скажу, что после этого у нас завязались какие-то тесные взаимоотношения, потому что по производственной линии мы мало пересекались. Но друг друга мы, во всяком случае, узнали, и если у меня была необходимость обратиться к нему по какому-то вопросу, никаких проблем не возникало.
Существенную роль в моей судьбе он сыграл спустя несколько лет, уже после распада Союза. Оказавшись за пределами родины, я обратился к Евгению Ивановичу со словами, что я, как русский человек, должен жить в России. Он предложил мне вернуться на строящуюся Костромскую станцию. С нее я уходил на Чернобыльскую АЭС в должности главного инженера и на нее же вернулся уже директором станции. Через год, догадываюсь, тоже по его инициативе, меня перевели в центральный аппарат Концерна «Росэнергоатом». И дальше в центральном аппарате мы с ним работали очень плотно, находились в достаточно тесных деловых отношениях.
Если говорить об основных чертах характера Евгения Ивановича, то, во-первых, он был по складу своему человек очень неконфликтный. Как-то так получалось, что он никогда никого не поучал, не распекал. Я, во всяком случае, свидетелем подобному не был. К тому же он ко всему относился всегда с некоторой иронией.
Очень существенный момент: лидеры, которых я назвал, все были непростыми, сильными личностями. Но я не помню, чтобы между ними возникали какие-то конфликты. Скорее всего, таких конфликтов, которые бы основывались на столкновении личных амбиций, просто не было. Евгений Иванович и те, с кем он работал, всегда находили решение, руководствуясь здравым смыслом и соображениями пользы для того дела, которому они служили.
Учитывая иронический склад ума Евгения Ивановича, не хотелось бы курить ему фимиам. По сути своей, это был нормальный человек, действовавший в очень трудных обстоятельствах, в сложное время, со своими привычками, запоминающимися, свойственными только ему словами и словечками. Главное – это был человек дела, человек долга. Дело для него, как и для его товарищей, всегда стояло на первом месте.
От выживания к развитию
В чем же заключалось это Дело? В девяностые годы, когда создавался Концерн, основной задачей было обеспечить бесперебойную и безопасную работу действующих атомных станций. Все силы направлялись на это. В условиях экономического коллапса приходилось идти на различные ухищрения, в частности, внедрять непростую систему взаимозачетов. Речь шла о выживании, о сохранении атомной энергетики как самостоятельной отрасли. Казалось бы, сегодня, когда наша деятельность столь обширна – она включает и международное сотрудничество, и строительство новых энергоблоков, и цифровизацию, и формирование новых продуктов, и отработку технологии замкнутого цикла, и освоение производства водорода, и развитие нетрадиционных направлений энергетики – многое из того сложного времени уже должно было бы утратить свою актуальность. Однако в том и состоит ключевая заслуга Поздышева, Игнатенко и их товарищей, что они жили не только сегодняшним днем, а умели видеть будущее. В результате многие их решения и подходы в полной мере оправдали себя, они востребованы и в наше время. Это в первую очередь плановость работы, контроль за исполнением того, что поручено. Это работа на перспективу.
Многое из того, что было возможно в то время, конечно, нельзя представить сегодня. Например, те же взаимозачеты. Но возьмем такой важнейший для нас аспект, как культура безопасности. Культура безопасности сегодня и вчера, тем более на заре атомной энергетики, – это достаточно разные вещи. Сегодня действуют более жесткие, строгие нормы, сам термин получил куда более основательное наполнение. Но основы того, что в современной терминологии называется культурой безопасности, ее фундамент, были заложены еще основателями атомной отрасли, и вопросы безопасности эксплуатации в те трудные годы, как и сегодня, стояли на первом плане. И если сегодня на этом фундаменте построено здание (я имею в виду Концерн) функциональное и красивое, значит, все было сделано правильно.
Временем утверждено
Выше я сказал о работе на перспективу, которая, несмотря ни на что, тоже велась в девяностые годы. Это действительно так. В частности, шла работа над новыми продуктами. Например, сегодня мы гордимся тем, что у нас построена плавучая атомная тепловая электростанция; планируем, что она в этом году будет введена в промышленную эксплуатацию. Но сама работа по созданию ПАТЭС начата именно в те времена, при Евгении Ивановиче Игнатенко, с прицелом на использование этой технологии в России и за рубежом. Были контакты с зарубежными странами, с тем, чтобы это направление могло развиваться на коммерческой основе. Просто в тех обстоятельствах не было такой возможности.
Трудности же, если вернуться к ним, действительно, были колоссальными. Можно вспомнить, как в 1999 году в Вене в МАГАТЭ, на первом международном совещании договаривающихся сторон – стран, присоединившихся к Конвенции о ядерной безопасности, – мы докладывали, как у нас в стране меняется ситуация и каким в существовавших условиях было наше отношение к вопросам безопасности. Например, в 1996 году оплата потребителями за отпущенную станциями Концерна электроэнергию составляла всего около 70 процентов. А «живыми» деньгами мы получили чуть более двух процентов, остальное – всякими товарами, включая ширпотреб. Эти «суррогаты» нужно было превращать в средства для проведения ремонта и даже модернизации атомных станций. И они проводились! КИУМ у нас тогда был даже меньше 50 процентов, но мы выполняли все необходимые работы, чтобы обеспечить безопасность наших АЭС.
Как можно оценить то, что было сделано в те трудные годы с позиций сегодняшнего дня? Практически все, что считали необходимым делать для развития Концерна в девяностые годы, оказалось определено верно, не опровергнуто последующей историей. Курс на сохранение атомной энергетики подтвердился. Продление сроков эксплуатации энергоблоков (это тоже закладывалось при Игнатенко) осталось в повестке дня. Даже такие события, как Чернобыль и Фукусима, не остановили развитие нашей отрасли, в результате принятых мер она эволюционировала в лучшую сторону, стала только крепче.
Возвращаясь к тому, кем был Евгений Иванович Игнатенко, еще раз скажу: это был лидер в команде лидеров. Его профессионализм, внимание к деталям, стратегическое видение, нравственность, сочетание в нем человека слова и дела (эти качества были присущи и другим отцам-основателям) стали весомым вкладом в общее дело, позволившим Концерну стать той компанией, какой мы ее знаем сегодня.
Алексей Комольцев для журнала РЭА
