Один из путей развития энергетики – все более активное использование возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Благодаря системной государственной политике и активной позиции передовых компаний, в том числе Росатома, который вместе с другими крупными игроками вышел в сектор ветроэнергетики, развитие ВИЭ набирает обороты и в России. Но какое место эта генерация будет занимать в энергобалансе страны после 2024 года, когда закончатся меры господдержки? Дискуссия о взаимодействии атомной энергии с ВИЭ шла на ряде мероприятий Российской энергетической недели
На вопрос о том, какие преимущества Россия и Росатом планируют использовать при развитии ВИЭ и когда основной бизнес Росатома уступит место ветряку и солнечной батарее, генеральный директор Росатома Алексей Лихачев предложил «перевернуть» логику такой постановки проблемы. Он подчеркнул, что Росатом в первую очередь развивает свою основную компетенцию – строительство и эксплуатацию АЭС, но при этом уделяет внимание альтернативным источникам. Алексей Лихачев предложил представить идеальную картину альтернативной энергетики: мощная полноводная река без морозов, засух и половодья катит свои воды; постоянно и по возможности в одну точку светит солнце, ветер дует в одном направлении и с одинаковой силой… Но эта картина точно не встречается в России, да и в целом на планете.
Напротив, такие территории, как Арктика, огромные сибирские просторы, центральная часть России, отличаются сложными погодными условиями, и главный вопрос в первую очередь в базовом источнике энергии. Рынку нужен тот, кто обеспечивает базовое потребление, и при этом эффективно работает в случае пиковых нагрузок. В нашем понимании идеальная база, подчеркнул Алексей Лихачев, – это атомная генерация, и такая позиция формируется не как лозунг, а с реальной опорой на факты. В центре России и на северо-западе до 40 % генерации является атомной. При этом общий баланс атомной генерации в России – 18 %, с движением в сторону 25 %. Особо значимый факт, что в прошлом году введены новые по качеству и подходам к безопасности реакторы БН-800, в промышленную эксплуатацию в этом году сдан блок Нововоронежской АЭС ВВЭР-1200. Ожидаются физический пуск очередного ВВЭР-1000 в Ростове и ВВЭР-1200 в Санкт-Петербурге, блок поколения «3+» станет прототипом экспортного проекта, который, в частности, предполагается реализовать в Венгрии. Таким образом, активно развиваются компетенции именно традиционного направления. При этом Росатом вспоминает практику создания и эксплуатации модульных источников мощностью от 10–12 до 100 МВт.
Важная проблема продвижения российских технологий в мировом масштабе – это тенденция перехода мировой экономики от вопросов глобализации за последние два-три года к вопросам протекционизма. Любые меры, направленные на ограничение свободной справедливой торговли, на ограничение движения товаров, услуг и инвестиций, всегда приводят к необратимым последствиям, экономическую власть получают не технологические или интеллектуальные лидеры, а другие игроки. Поэтому бизнес Росатома как глобального игрока может беспокоиться не столько от угрозы новых технологий, сколько вне-экономических факторов. Напротив, атомная энергетика создает уникальные возможности для международной экономической интеграции, в ней нет ни одного сугубо национального проекта, это всегда объединение разных поставщиков, разных стран.
Так, в проекте АЭС «Пакш» планируется обеспечить до 40 % локализации; все подряды будут разыграны по правилам Евросоюза, и целый ряд поставщиков как из Венгрии, так и других стран Европы и мира примут участие в создании многонационального проекта Пакш-2. Росатом предложил сотрудничество ряду третьих стран, началась работа над реализацией проектов с нашими партнерами, в первую очередь Францией, по созданию проектов в третьих странах. Мы работаем с индийскими партнерами, которых планируется привлечь к реализации проекта в Бангладеш. Активно идут на сотрудничество партнеры из Китая, мы понимаем возможные риски в конкуренции, но важнее, чтобы мировая ядерная отрасль двигалась в едином технологическом контексте, в безопасности, в формировании позитивного общественного мнения относительно атомной энергетики.
За последнее десятилетие рекордсменами по стоимости являются две аварии, во-первых много раз упомянутая Фукусима; во-вторых, разлив нефти в Мексиканском заливе, лишь официально признано погибшими 11 человек. Что же касается экономики, потери примерно сопоставимы с большей стоимостью нефтяного разлива. Однако никто не ведет дискуссию о необходимости пересмотра планов по добыче нефти, в том числе на шельфе. События же на Фукусиме поставили под сомнение возможность атомного ренессанса в мире. Это особенность нашей отрасли, отношения и ответственности – за безукоризненность технологий и абсолютную безопасность. Мы за то, чтобы обмениваться информацией в международных интеграционных процессах, поддерживать друг друга в распространении технологий безопасности. Важные аспекты – подготовка кадров и работа с общественным мнением. Понятно, что люди боятся неизвестности; только знания, прозрачность и пропаганда всего спектра преимуществ атомной энергетики являются выходом из этой ситуации.
Мы крайне энергично развиваем компетенции внутри Российской Федерации. Это наши традиционные мощные источники энергии на основе тепловых реакторов. Кроме того, активно работаем по направлению быстрых технологий. Эффективно расширяем линейку новых предложений как по видам генерации, так и техническому исполнению (те же плавучие источники, которые мы активно и ответственно планируем в формате международной интеграции продвигать на мировом рынке).
Ветер границ не видит
Эмин Аскеров, заместитель генерального директора – директор по развитию и международному бизнесу АО «ОТЭК», рассказал о планах работы в ветрогенерации после окончания программы активной государственной поддержки в 2024 году. Он напомнил, что период активного освоения рынка ВИЭ в объеме государственной поддержки 6 ГВт мощности завершился конкурсом, который состоялся в июне 2017 года. Остается разыграть сравнительно небольшие объемы , но уже меньшие, чем распределены в этом году. Начинается новая фаза освоения рынка, когда, зафиксировав объемы ДПМ, корпорации выходят искать площадки и размещаться. У Росатома объем первых 150 МВт зафиксирован в Республике Адыгея, следующие пять лет будет активно продолжаться поиск новых площадок, в ближайшем будущем – работа с администрациями регионов, которые планируют развивать ВИЭ. Есть несколько факторов, которые повлияют на выбор того или иного субъекта Федерации. Первый – кто потребитель этой энергии. В этом смысле преимущество у регионов либо энергодефицитных (а их в России немного), либо тех, где планируется вывод мощностей и замена еще не определена. Такие регионы для выбора площадок ВИЭ для Росатома приоритетны. Следующий фактор – поддержка региональной администрации в режиме «одного окна», так удалось построить работу в Адыгее. Это решение вопросов по экологии, по земельным вопросам, подключению к сетям, взаимодействию с региональной с авиацией. Это позволяет сформировать площадки и быстро двигаться в реализации проектов. Процесс выбора площадок будет происходить в течение нескольких лет, и затем все отобранные проекты ВИЭ будут реализованы.
Дальше Росатом видит развитие направления ВИЭ как выход на международный рынок возобновляемой энергетики. В качестве международной корпорации, присутствующей во многих странах, Росатом не может отрицать спрос на ветро– и солнечную энергетику в странах, с которыми приходится работать. Будучи развитой технологической корпорацией, Росатом стремится работать и на этот спрос, поэтому развитие нового продукта осуществляется с дальнейшей надеждой найти нишу на международных рынках. Что касается России, то здесь также есть потенциал за пределами тех 3 ГВт, что были отыграны по ветроэнергетике. В России есть большой объем базовых мощностей, и это позволит не беспокоиться о том, что развитие солнечной или ветроэнергетики принесет сильное возмущение в энергосистеме.
С Системным оператором Росатом активно взаимодействует в вопросе обеспечения надежности работы энергосистемы при наличии в ней таких источников, как солнечная и ветроэнергетика. Замена части базовых источников возобновляемыми – ветром и солнцем – вполне экономически обоснованная идея. Возможно формирование в будущем условий «технологически нейтральных» аукционов: когда государство выставляет требования к режиму энергоснабжения и качеству электроэнергии, а уже на какой технологии будет осуществляться поставка, решат инвесторы и законы экономики, кто может предложить условия привлекательнее. В таких аукционах поставщики ВИЭ смогут принять участие наравне с другими источниками – АЭС, ГЭС, станциями на газе и угле. Проведение таких аукционов положит конец дискуссии, может ли конкурировать возобновляемая энергетика с традиционными источниками.
Важно понимать, что важнейшим преимуществом является весьма характерная экономика ВИЭ. Построенная один раз, электростанция работает при минимальном вмешательстве и без затрат на топливо; ее может эксплуатировать местное население после сравнительно несложной подготовки. Возобновляемая энергетика – это сфера с очень низкими предельными издержками, то есть после понесенных затрат каждый следующий киловатт фактически стоит ноль, и эта ситуация длится столько, сколько будет работать ветрогенератор или панель. Они не требуют логистических затрат, поддержания коммуникаций типа газопроводов и железных дорог. Это важная черта, которая может привести к смене парадигмы энергетического рынка. Сегодня более 25 % электроэнергии в той же Германии производится очень мелкими компаниями, владельцами небольших источников, которые активно теснят крупнейших игроков рынка. Когда эта тенденция развернется во всемирном масштабе, электроэнергия из коммерческого продукта, как сегодня, может перейти в категорию «общественного блага»; человек наступившего столетия будет воспринимать ее как государственное обязательство вроде медицины, образования и правопорядка. Это право и качество жизни, которое может быть обеспечено для всех. Может ли такой объем инфраструктуры быть обеспечен коммерческими проектами? Сегодня говорится, что все проекты в энергетике должны быть экономически обоснованы, и так и происходит. Однако это проходящая история, а стратегически такая ситуация не будет длиться вечно.
Договор поставки мощности (ДПМ), по сути, обладает всеми свойствами государственной облигации, выпущенной на пятнадцать лет и с фиксированной доходностью. Построенный актив – это фактически облигация с фиксированной нормой доходности, потому что содержание станции, как и хранение ценной бумаги в сейфе, стремится к нулю. Таким образом, после этапа договоров ДПМ и чисто коммерческой истории вероятен некий промежуточный этап в виде технологически нейтральных аукционов и прямой конкуренции ВИЭ с традиционной генерацией. А в финале строительство ВИЭ станет эквивалентно государственной функции, как строительство дорог за бюджетные деньги, с целью обеспечения качества жизни.
На все четыре ветра
Компания «НоваВинд», дочерняя организации Росатома, будет консолидировать активы Госкорпорации по выработке энергии с помощью возобновляемых источников. В числе приобретений Госкорпорации – завод по производству малых ГЭС в Венгрии. Генеральный директор компании «НоваВинд» Александр Корчагин рассказал о планах по развитию бизнеса в направлении ветрогенерации в трех аспектах – технологическом, международной компании Росатом и Машиностроительного дивизиона Атомэнергомаш. Он подчеркнул, что в российской законодательной базе действительно созданы условия, которые дали импульс рынку возобновляемой энергетики России. В аспекте машиностроительной проблематики, с 2010 года Росатом определился с движением в сферу возобновляемой энергетики и ветроэнергетики. Но решение о старте бизнес-проекта принималось долго, проблема заключалась в действовавших тогда условиях рынка. Фактическим участником рынка возобновляемой энергетики является энергетическая компания. При этом все риски, которые сосредоточены в проекте, находятся в сфере локализации: если условия по локализации не выполняются, то выручка, согласно договору, снижается вдвое. Так как точкой приложения усилий Росатома в начале пути был Машиностроительный дивизион, не обладавший квалифицированными компетенциями в устройстве рынка энергетики, то решения принимались тяжело, а точнее, не принимались вовсе. Тем не менее когда мы смотрим на исторически сложившуюся систему Росатома в части НИОКР: построение Машиностроительного дивизиона, энергетической компании, организация работы по изготовлению сложных узлов и агрегатов, то видим, что ветроэнергетика укладывается в созданную инфраструктуру с минимальными инвестициями. Поэтому и было принято решение о развитии производства ветрогенераторов на собственных площадках и мощностях.
В Росатоме, как технологической компании, существует мощная научно-исследовательская платформа, где так или иначе ведется работа по накопителям, сверхпроводникам, новым типам генераторов, повышению КПД установок. Компании участвуют в научно-исследовательских разработках по целому ряду типов генерации. Было бы неверно не обращать внимания на тот технологический прорыв, что состоялся в сфере ветроэнергетики и других секторах ВИЭ. У Росатома, безусловно, возникло решение использовать весь существующий потенциал, чтобы заниматься ветрогенерацией.
В Росатоме как международной энергетической компании, которая реализует проекты атомной энергетики по всему миру, мотивация к развитию ВИЭ связана с позицией партнеров: пока ведется согласование и строительство проекта АЭС, они предлагают рассмотреть также и проекты ВИЭ. Это возможность добавить еще один или несколько продуктов в портфель заказов Госкорпорации.
В развитии проекта ВИЭ как экспортного продукта Росатом двигается по модели трансфера технологий. Сложная и непростая история – научиться правильно организовывать разворачивание производств. Одна из проблем, с которой сталкивается Госкорпорация, – минимизация рисков локализации (которые формируются через условия конкурсов ДПМ), несвойственных компании. Это непривычная сфера деятельности: нужны новые компетенции, фактически на этом направлении Росатом должен стать подобием инвестфонда, который принимает решения о направлении инвестиций, о доверии к партнерам, об экспертизе организационной и технологической готовности участников, что в целом очень рискованно. У проектов ВИЭ короткий инвестиционный цикл, во многом программы локализации не успевают соответствовать таким коротким периодам. Например, лишь на третьей, четвертой, пятой очередях развития производственной цепочки весь процесс могут «догонять» какие-то отдельные элементы. Рынок ветроэнергетики таков, что если бы мы 100 % инвестиций направляли в новые станки, то фактически находились бы в зоне вечной неокупаемости либо минимальных параметрах. В России крайне непросто развивать локализацию в условиях такого сжатого рынка – лишь 3 ГВт.
Если же говорить о российском апгрейде и затем даже экспорте технологий, то нужно четко понимать, в какой части технологий нужно инвестировать, что именно станет предметом экспорта. Уже сегодня ведется большая работа по самоопределению, как с нашим технологическим партнером двигаться в предложениях для международных проектов. И речь не только об инженерном поиске. Так, одна из технологий, которая востребована, – это организационная компетенция: мы должны приходить на зарубежные рынки и показывать, насколько мы собранно и умело организуем программы локализации на чужих рынках.
Алексей Комольцев для журнала РЭА
