О сотрудничестве с атомной отраслью рассказывает Сергей Барановский, действительный член Российской экологической академии и Российской академии естественных наук, автор множества статей, монографий и публикаций по различным аспектам экологических проблем, президент российского «Зеленого креста»
– Сергей Игоревич, вы находились у истоков экологического движения в России и атомной отрасли и сегодня остаетесь активным деятелем и наблюдателем. Как трансформируется экологическое сознание в профессиональном сообществе и «широких народных массах»?
– Основное изменение, которое произошло в атомной отрасли за последнее десятилетие, – переход к политике раскрытия экологической информации. Подобный подход для Минатома и Минсредмаша СССР был абсолютно нетипичным, даже возможность таких действий не приходила в голову. Теперь же практически все предприятия Госкорпорации «Росатом» выпускают экологические отчеты, многие объекты доступны для посещений, контролируется целый ряд параметров их деятельности. Не осталось «белых пятен» на картах. Общественный совет Росатома, в котором я состоял с момента его создания, проводил линию на открытость в течение ряда лет – и сегодня система, созданная в отрасли, может быть образцом для других.
Недавно довелось выступать перед коллегами из ракетно-космической отрасли: мы знакомили их с опытом и функциями Общественного совета Росатома. По вопросам, которые нам задавали, стало понятно, что они находятся в том же состоянии, что атомщики 10 лет назад. Закрытая отрасль, работаем на оборону, коммерческая тайна, как же можно раскрывать экологические проблемы предприятий? Но Росатом конкретным примером доказывает, что открытость возможна и нужна. Открытость помогает не только решать экологические проблемы, но и обеспечивает широкую поддержку отрасли. Общество избавляется от радиофобии, и, поверьте, никакими пиар-технологиями не достигнуть того, что возможно при открытом диалоге и взаимодействии.
Что касается программ, которые «Зеленый крест» привнес в Росатом, – это в первую очередь наш опыт по программе уничтожения химического оружия. Сергей Кириенко, еще до прихода в Росатом, был председателем Государственной комиссии по уничтожению химического оружия. Мы, «Зеленый крест», были единственными представителями гражданского общества, допущенными к информации об этой работе. Форумы-диалоги, которые «Зеленый крест» начал организовывать в то время, оказались полезным форматом, и Сергей Кириенко предложил этот опыт перенести в систему работы с общественностью Росатома.
Сегодня многие признают, что проведение форумов-диалогов, которые мы организуем, – важное достижение работы Общественного совета. Сначала форумы были только международными (как и по проблемам химического разоружения), затем мы стали организовывать региональные мероприятия. Проведено уже 11 международных форумов-диалогов между профессиональным сообществом и широкой общественностью, представителями гражданского общества. Основная тема мероприятий – безопасность. Мы приглашаем не только тех, кто счастливо трудоустроен в Росатоме (они информированы и понимают необходимость освоения атома, экологические преимущества атомной энергетики), но и привлекаем последовательных противников атомной энергетики – тех, кто считает ущемленными свои интересы и безопасность.
Даже такое событие, как авария на АЭС «Фукусима», вызвавшее новый всплеск радиофобии в мире, не заставило нас изменить позицию. Как правило, в числе наших скептически настроенных собеседников – те, кто живет в непосредственной близости от объекта, в зоне риска при тяжелой аварии. Многие также полагают, что и повседневная деятельность АЭС ухудшает экологическую обстановку в регионе; эти люди склонны объяснять любые свои (и даже домашних животных) хвори и недуги воздействием радиации. Лишь проведение исследований, определение рисков для населения позволяет отмести подобные подозрения. Так было и в истории с программой уничтожения химического оружия, так происходит и в атомной отрасли.
Мы на этих форумах не выступаем классическими экологами-активистами: большинство представителей организации «Зеленый крест» – инженеры по образованию (я сам инженер-механик, выпускник и преподаватель МАИ). Наша деятельность в значительной степени направлена на создание экологического просвещения.
«Зеленый крест» уже больше двух десятилетий проводит международную конференцию по экологическому образованию, которая является уникальной. Эту работу мы стараемся развернуть в Росатоме и наших атомных регионах.
– Насколько эта просветительская деятельность скоординирована с образовательными стандартами школ и вузов?
– Я был и остаюсь сторонником не столько опережающего экологического образования, сколько просвещения. Старшее поколение в экологическом отношении было и, к сожалению, остается дремучим. Но именно взрослое население нуждается в экологическом просвещении.
Когда мы начинали работать по программе химического разоружения, эксперты и специалисты перед людьми развешивали схемы и графики, вываливали кучу цифр, а у обывателя это вызывало лишь дополнительный шок и недоверие. Стало понятно, что надо доступнее объяснять и рассказывать, а это сложнее, чем сделать профессиональный научный доклад. Мы в «Зеленом кресте» потратили много времени, чтобы научить школьных учителей, преподавателей вузов, ученых делать сообщения как можно более популярными. Тогда они доходят до тех, кого мы называем обывателями (в хорошем смысле, потому что это правильно, когда людей волнуют их жизнь, семья; реакция на слухи или провокации – это естественно, если не хватает информации). Поэтому качественная пропаганда, в хорошем смысле слова, нужна ежедневно – и, пожалуй, в гораздо большем объеме, чем она сейчас проводится.
– Вы считаете, что информационных центров при АЭС недостаточно?
– Я был почти во всех информационных центрах при атомных станциях нашей страны, они великолепны, но этого действительно мало. Нужно выходить к людям, а не ждать их у себя в информационных центрах. Вести активное, наступательное экологическое просвещение. Приходить не только в школы, но и трудовые коллективы.
Даже в «закрытых» атомных предприятиях должны быть свои инфоцентры. Условно говоря, там не нужен макет атомной бомбы с детальным описанием, государственную тайну важно оберегать. Но экология не может являться гостайной. Другой вопрос, что донести эту информацию до населения нужно с профессиональной деликатностью, и при этом достаточно популярно, чтобы не рождались домыслы.
– Многие вопросы радиационной экологии объективно сложны; все эти полураспады, трансмутации затруднительно изложить даже популярным языком.
– Я, как и 99 % россиян, тоже не являюсь специалистом по радиационным вопросам. Но у нас есть те, кто обладают специальными знаниями. И подход к таким вопросам – открытость и просвещение. При этом, как и при решении других проблем, не надо ограничиваться сидением в роскошных инфоцентрах с плакатами и ждать людей, надо выносить эти темы активнее на обсуждение.
– Вообще, люди теперь ходят не в инфоцентры, а заходят на сайты. Значит, нужно идти в Интернет?
– Безусловно, в социальные сети, в том числе опирающиеся на непосредственную коммуникацию (такие как чаты, WhatsApp), вебинары и на графику (Instagram), а также в те, что тяготеют к аналитическому формату (блоги, FaceBook). Сейчас практически все события в большей степени отражаются в социальных сетях, чем в непосредственном восприятии. И это великолепный способ усилить поток информации, раскрывающей глаза людям на проблемы экологии, в которых они априори не могут хорошо ориентироваться. Им надо в этом помогать.
– Зная специфику электронных СМИ, не могу не спросить, как быть с проблемой дефицита качественного экспертного мнения в такой «одноранговой» среде?
– Это вопрос философский, но разворачивать дискуссии с обывателем (опять же в хорошем смысле слова) не вижу смысла: дискутировать должны квалифицированные специалисты и при этом представлять научные аргументы в пользу своей точки зрения. Кроме того, нужно понимать, что дискуссия может быть сколь угодно протяженной во времени. Как эколог, я за вечную конкуренцию различных видов энергии. Атомная энергия совсем не отменяет другие способы генерации. Она не проигрывает альтернативной (например, возобновляемой) энергии, но также не имеет и абсолютных преимуществ.
Это можно сравнить со спортом – спортсмены должны конкурировать и применять любые (законные) методы для победы. Но это касается исключительно экспертов уровня не ниже кандидата наук. Население в споры вмешивать нельзя хотя бы по той причине, что выбор стратегии развития в угоду общественному мнению оборачивается против самого населения. В результате страна отказывается от экологической энергии, или правительству не нравится уголь, или начинается тотальное развитие ветрогенерации… А населению-то нужен не «правильный» уголь или ветер, а дешевизна и надежность энергии, а также безопасность для окружающей среды.
Учитывая снижающийся уровень образования даже по сравнению с уровнем СССР (могу это говорить как профессор МАИ), очень важно вводить не столько «атомное», сколько экологическое сознание. В начале XXI века мы трудились над созданием «экологической доктрины», Владимир Путин даже вручил мне почетную грамоту как автору той части документа, что посвящен программе действий в области экологии. Однако из 52 пунктов экологической программы полностью не выполнен ни один за все эти годы, хотя было принято соответствующее постановление правительства. Более того, за эти годы из школьной программы исчез предмет «Экология», только в некоторых субъектах РФ преподаватели сочли необходимым оставить его в программе. В Москве, где в значительной мере формируется новое поколение руководителей, этого предмета нет. Если мы к нему вернемся, необходимо смысловое наполнение соответствующего учебника, курса. И разумно было бы потратить усилия, чтобы привнести в программу курса четкое обоснование существования атомной энергетики.
– Следует ли полагать, что восстановление уроков во всех школах и привнесение в учебник «Экология» информации об атомной энергетике может быть инициировано заинтересованной стороной – Госкорпорацией?
– Зная, как формируются решения в нашей стране и как сложно даже благодаря ежегодным форумам-диалогам найти отклик на уровне руководства страны, чтобы возникли конкретные действия, думаю, что такой импульс должен идти как минимум от профильного министерства, в данном случае – Минприроды России. Делать первый принципиальный шаг от Росатома, стороны заинтересованной, не столь продуктивно.
Нам действительно необходима четко сформулированная политика в области развития энергетики в целом. Опыт международного сотрудничества показывает, что атомная отрасль развивается там, где принято и доведено до общества принципиальное решение на уровне правительства. Если в Тунисе вопрос о производстве атомной энергии завис на уровне обдумывания концепций в правительстве, то и с обществом говорить о пользе атома рано. А в ЮАР, например, уже принято принципиальное решение – и развернут общественный диалог. Полагаю, что при наличии такой генеральной линии, общественно принятой концепции развития атомной энергетики внутри России, и наши дела за рубежом пойдут еще активнее. Пока же нет национальной уверенности в продукте, его трудно экспортировать, покупатель всегда может спросить: а как у вас?
– Если представить, что подобная стратегия будет инициирована, как она должна создаваться в содержательной части?
– Сначала об основных положениях должны договориться между собой ученые. Сегодня почти по каждому пункту есть разные точки зрения: например, в вопросе вывода энергоблоков одни силы будут до последнего отстреливаться за «зеленую лужайку», другие намертво окопаются за «консервацию на месте». Разумные аргументы той и другой сторон нужно внедрить прежде всего в научную среду и договориться. Когда возникнет консенсус, его можно двигать в массы. Если же выходишь на дискуссию с неустоявшимся и непродуманным мнением, оппоненты способны гораздо больше навредить, приводя аргументы, которые не могут быть парированы экспертами. Возникает вероятность исказить, усложнить процесс. На общество надо выходить с абсолютно проверенной информацией, составив дорожные карты, обсудив и приняв решения по всем базовым положениям.
Алексей Комольцев для журнала РЭА
