Безопасность в Росатоме: компетентность и ответственность

По материалам выступления Сергея Адамчика, члена Совета директоров ОАО «Концерн Росэнергоатом», Генерального инспектора ГК «Росатом» на пленарном заседании 11-го международного форума по ядерной безопасности

Госкорпорация «Росатом» объединяет различные области использования атомной энергии. На наших предприятиях (их более 350) работает более 250 тыс. сотрудников. Основные – это атомная энергетика, исследовательские установки, топливный цикл, обращение с ядерными материалами, и судовые установки. «Безопасность» – в числе базовых ценностей Госкорпорации «Росатом». По сложившейся практике, в Росатоме не реже раза в квартал проводятся совещания, где рассматривается состояние вопросов безопасности в отрасли. Принимая доклады о безопасности (этот показатель находится на достойном уровне), Сергей Кириенко традиционно задавал вопрос – есть ли уверенность, что и завтра состояние безопасности будет таким же. Утвердительно на этот вопрос ответить сложно, и лично у меня абсолютной уверенности тоже быть не может. Отдельные события, которые происходят в отрасли, показывают: состояния, чтобы мы и завтра чувствовали себя уверенно, культура безопасности не достигла. Необходимо понять, что для этого нужно.

Дело всех или каждого?

Культура безопасности – вопрос, который не замыкается на одном человеке; это вопрос государства, отрасли, дивизиона, предприятия – и наконец каждого работника.

Культура безопасности должна быть встроена в производственные процессы. Ряд руководителей занимают следующую позицию: производство и культура безопасности – это отдельные составляющие. Исходя из этой логики, строится и вся политика в области обеспечения безопасности. Даже на некоторых мероприятиях МАГАТЭ безопасность рассматривается экспертами отдельно от производства. Но такая позиция – это как раз отсутствие культуры безопасности, поскольку хотя и бывают события, происходящие не в рамках технологического процесса, обычно они являются исключениями. Необходимо понимать, что первична именно безопасность производства, которое мы осуществляем; культура безопасности – неотъемлемая часть технологического процесса; это культура тех людей, которые управляют технологическим процессом.

На развитие культуры безопасности ориентируется Производственная система Росатом. Два года назад руководство Госкорпорации посетило КАМАЗ, где мы ознакомились с принципами их производственной системы. Было отмечено, что функция безопасности у них интегрирована в производство, в технологию. Нам также предстоит добиться этого на наших предприятиях: по большому счету не так важно, получил ли человек облучение или производственную (механическую, электрическую, термическую) травму. Как порой происходило на наших предприятиях? В каждом цеху был план, присутствовал инженер по охране труда. Начальник цеха, заместитель, мастер – отвечали за план, инженер по охране труда писал замечания. Мастеру и другим его коллегам не до безопасности; наконец, инженера по охране труда сокращают, а их функции передают им. Но они привыкли, что приоритетом является план; вопросам безопасности они не занимаются. Когда появился инженер по охране труда на уровне завода, он уже не может вникать в дела каждого цеха; то есть получается, что произошло разделение функций производства и безопасности. Мы же в рамках в том числе ПСР пытаемся вернуть функцию безопасности в обязанности и мастера, и рабочих; они должны думать о безопасности и заниматься ею. Это сложно, и плакаты, котоыре мы развешиваем на предприятиях, не всегда помогают вернуть ситуацию в русло.

Правильное понимание – правильное выполнение

Термин «культура безопасности» был введен в 1986 году после Чернобыльской аварии. В течение ряда лет МАГАТЭ, обобщая и анализируя опыт своих государств-членов, создала ряд нормативных документов по культуре безопасности. Система документации начала развиваться с 1986-го, с доклада МАГАТЭ об аварии в Чернобыле. Ключевой вывод был в том, что в Советском Союзе уровень культуры безопасности недостаточно высок, и на международном уровне была развернута деятельность по формированию данной культуры во всем мире. Прошло три десятилетия; когда в 2015 году на конференции МАГАТЭ мы рассматривали итоги этой работы, наши японские коллеги с трибуны доложили о своих выводах из аварии на АЭС Фукусима. Основной причиной аварии стал человеческий фактор, исходя из чего можно сделать вывод: 30 лет не обеспечили успеха, поскольку что в Японии люди не предотвратили развитие ситуации, руководители давали неправильные оценки, не могли дать верные распоряжения. Можно согласиться, что явного успеха, кардинального изменения за 25 лет формирования культуры безопасности (с 1986 по 2011) мы не достигли. А в этой сфере нет победителей, поскольку после аварии на Фукусиме во многих странах встал вопрос о приостановке развития атомной энергетики. То есть ценой вопроса может оказаться существование отрасли в целом.

Есть известное выражение, что люди слышат друг друга настолько, насколько понимают. Можно говорить на одном языке, но слова хоть и произносятся, однако при этом могут не восприниматься. Важно, как формулируется понятие «культура безопасности»; как она реализуется, оценивается, развивается. Представим: человек работает на производстве, выполняет инструкцию. Зададим ему вопрос: что у тебя с культурой безопасности? Ведь он все делает правильно, но обладает ли он культурой безопасности? Или как оценить организацию: более ли «культурна» та, где были проведены три совещания по этой теме, чем та, где были проведены два? Такие подходы безусловно не выдерживают критики. Когда появляются документы по культуре безопасности на 600-800 страниц, это говорит как раз о ее отсутствии. Когда нормативная база начинает расти в таком объеме, это тоже отсутствие культуры безопасности – её никто не понимает, и приоритеты, пусть даже выражены явно, оказываются потеряны.

Как определялась культура безопасности начиная с 1991 года? В 1991 году – как набор характеристик и особенностей деятельности организаций и поведения отдельных лиц, который устанавливает проблему безопасности при использовании объектов использования атомной энергии как обладающую высшим приоритетом. Определение это можно было бы принять, но оно сложное: например, «отдельные лица». Некоторые считают, что человек, который непосредственно управляет реактором, должен быть погружен в культуру безопасности, а главный инженер – уже нет. Если оператор нажал не ту кнопку и произошла авария, он виноват; но на самом деле никакая кнопка не должна приводить к аварии. Вопросы культуры безопасности нужно задавать и тем, кто руководит, и тем, кто исполняет – а спрашивать только с исполнителей контрпродуктивно. Некоторые эксперты объясняют, что культура безопасности – это «поведение человека, когда за ним никто не смотрит». Такое объяснение также не устраивает, поскольку каждый работник и каждый его руководитель должны понимать суть действий и их связь с культурой безопасности. Наконец, в иных нормативных документах для АЭС культура безопасности определяется как «внутренняя потребность»; это сложно понять, поскольку ассоциируется с физиологическими терминами – не есть и не пить, а только думать о безопасности. Наконец, ВАО АЭС определяет «культуру безопасности» как «ценности поведения оганизации, задающиеся лидерами и понимаемые членами, что делает безопасность приоритетной». Это максимально близко к нашему пониманию.

Из каждого определения мы видим, что там, где используется атомная энергия, все вопросы управления организации работ нужно решать с позиции, когда потенциальная опасность осознаётся как реальная угроза. При этом не всегда правильно понимается ядерная безопасность – это не только избежание критической массы. Смысл – это удержание огромной энергии, которая сконцентрирована в активной зоне, и её планомерное расходование в установленный период времени. Загрузка активной зоны атомного ледокола позволяет ему действовать 3-4 года; но нам каждый момент нужна лишь небольшая доля, а остальная энергия должна оставаться потенциальной. Чернобыльская авария – классический пример, когда мы не смогли удержать энергию в реакторе, всплеск мощности, разрушение установки и заражение местности.

На всех уровнях и этапах

Культура безопасности характеризуется поведением персонала на объекте использования атомной энергии, на всех уровнях и этапах, во всех возможных ситуациях. Это нормы поведения каждого, от руководителя до исполнителя, на рабочем месте – вопрос всего коллектива. Каждый руководитель и специалист должны вести себя в соответствии с культурой безопасности и при нормальной эксплуатации, и при отклонениях, и в аварийной ситуации. Понятно, что управляющий ядерной установкой инженер пользуется инструкцией, которая определяет объем его действий. Но далеко не все ситуации можно предусмотреть и описать инструкцией. Та же Фукусима показала, что никакая инструкция не может описать происшествие; это просто не было предусмотрено. Инструкция лишь усугубила проблему – менталитет японских коллег таков, что они готовы правильно действовать по регламентам и конкретным правильным указаниям руководителя; но если ни того, ни другого нет – то специалисты оказались не в состоянии принять решения. Однако другая крайность – чрезмерная самостоятельность оператора, когда он единолично принимает решения.

Сегодня наш подход опирается на квалификацию оператора, который в проходит подготовку и знает ограничения своей деятельности; в работе он опирается на симптомно-ориентированные руководства. Функции защиты выполняются и автоматикой, которая работает независимо от действий персонала.

Если подходить к культуре безопасности просто (а лишь так и нужно), то можно сказать, что она опирается на две составляющие: компетентность и ответственность. Если человек знает, чем он занимается и как ему действовать, если понимает процессы в установках, которые эксплуатирует, и понимает, какие действия могут привести к неблагоприятному исходу – лишь тогда мы можем спать спокойно и говорить, что культура безопасности будет и сегодня, и завтра. Компетентность обеспечивается изучением и глубоким пониманием физических и технологических процессов, которые реализуются на объекте, знанием правил.

Когда мы говорим об ответственности, то понимаем, что директор отвечает за всё происходящее на его объекте в полном объеме; но у него есть заместители, главный инженер и начальники цехов, и так далее. Ответственность должна быть распределена по подчиненным так, чтобы функция безопасности была реализована качественно. Можно привести пример: когда идет дождь, то ни одна капля не считает себя виновной в наводнении. Но при накоплении мелких событий, даже если каждое по отдельности не приведет к аварии, в сумме может привести к очень большим неприятностям.

Культура безопасности на государственном уровне регулируется правовым полем, которое создано с 1986-го года. Виды ответственности, которые мы несем – это дисциплинарная, гражданско-правовая, административная и уголовная: она появилась после аварии на ЧАЭС. Нужно отметить, что большинство наших специалистов не знакомы с Уголовным кодексом и наличием соответствующих статей. Правовая грамотность нашего персонала, знание своей ответственности – еще один из аспектов культуры безопасности.

Культура безопасности реализуется на разных уровнях: государственном, на уровне Госкорпорации «Росатом», на уровне эксплуатирующих организаций, и на уровне отдельных объектов, таких как АЭС (наиболее сложное и ответственное направление использования атомной энергии). На государственном уровне культура безопасности реализуется прежде всего международными договорами, к которым мы присоединились и обеспечиваем их выполнение. Это Конвенция по ядерной безопасности 1994 года (автор стоял у истоков подготовки, принятия и реализации этой конвенции). Наши коллеги с долей шутки говорили, что «эта конвенция принималась против РФ, а оказалось – против Японии». На самом же деле эта Конвенция предназначена для того, чтобы страны, использующие атомную энергию, обеспечивали такой режим эксплуатации на предприятиях, чтобы мировое сообщество себя чувствовало спокойно.

Также правовое поле культуры безопасности формируется Федеральными законами. Это Закон об использовании атомной энергии, Гражданский и Уголовный кодексы, Указы Президента. Создан ряд органов управления и надзора; в основном функции в области регулирования ядерной безопасности выполняет Ростехнадзор; также это сфера деятельности ФМБА, Пожнадзора, органов управления Росатома. Основы государственной политики в области обеспечения ядерной безопасности утверждены Президентом РФ; мы готовим ежегодные отчеты о реализации Госполитики в Правительство и Президенту. Участвуем в формировании проектов решений Совбеза РФ в области ядерной безопасности, и затем реализуем данные решения. Действует система норм и правил регулирующих органов. В настоящее время мы ведем разработку стандартов Госкорпорации, с тем, чтобы навести порядок в нормативной базе бывшего Минсредмаша СССР и Минатома РФ: нужные отраслевые документы актуализируются и переводятся в более весомый статус стандартов. Это затрагивает большое количество правил безопасности специфических производств.

Но хотел бы подчеркнуть, что нормативных документов становится очень много. При этом понятно, что есть требования, неисполнение которых может привести к беде, а есть такие, что связаны с порядком реализации культуры безопасности. Наши зарубежные коллеги давно разделили статус документов: есть обязательные, и их относительно немного; и есть рекомендации. У нас пока обязательно всё, от эффективности системы защиты реактора до аптечки на рабочем месте. Когда обязательных требований становятся тысячи, люди не понимают что важней: комплектовать аптечку, или обеспечить эффективность СУЗ. Вопрос это непростой, но мы планируем перейти к разделению базы на обязательную и рекомендательную… однако пока договориться об этом с регулирующими органами не удается.

Нормативные акты на уровне законодательства – это прежде всего Гражданский (ответственность за возможный ущерб) и Уголовный кодексы (уголовная ответственность за деяния, которые могут или повлекли радиационное воздействие, на персонал население и окружающую среду).

Культура безопасности на уровне Госкорпорации базируется на Политике в области обеспечения безопасности. В организационной структуре наших дивизионов присутствуют подразделения, которые занимаются вопросами управления контроля безопасности. Работает система подготовки персонала в высших учебых заведениях и в рамках Центрального института повышения квалификации Росатома. Действует система мотивации персонала, сформированы ключевые показатели эффективности руководителей всех уровней, учитывающие данный аспект. Разрабатываются федеральные целевые программы; действует система внутреннего контроля. То есть ключевые элементы культуры безопасности в государстве организованы и реализуются на уровне Госкорпорации.

Безопасность измерима

Каковы фундаментальные компоненты культуры безопасности? Это профессиональные фундаментальные знания, правила и инструкции, навыки (квалификация) и ответственность. Пример передачи ответственности – проект «Мост поколений», разработанный при поддержке МАГАТЭ в нашем Машиностроительном дивизионе, а также «школа производственного мастерства», в целом система подготовки и повышения квалификации персонала.

С культурой безопасности связано несколько ключевых показателей эффективности – ядерная, радиационная безопасность, отсутствие нарушений уровня 2 и выше по шкале INES; отсутствие случаев облучения персонала, показатели по охране труда. Показатели ядерной и радиационной безопасности отраслевые – если происходит нарушение, оно коснется и руководителя отрасли, и его заместителей, и руководителей дивизионов. Показатели эффктивности направлены на то, чтобы все руководители отрасли занимались вопросами безопасности.

Одно из направлений культуры безопасности – открытость. Взаимодействуя с зарубежными коллегами, мы регулярно приглашаем международные миссии на наши предприятия. Надзорные органы взаимодействуют со своими коллегами из забежных стран, также делятся информацией о своей работе.

В Госкорпорации проводится большая работа с проблемным наследием; в том числе она выполняется с участием наших зарубежных коллег. Так, нам достались десятки атомных подводных лодок, выработавших ресурс. Сегодня мы привели их в безопасное состояние – ядерный материал удален, реакторные отсеки приводятся в безопасное состояние и хранятся в благоприятных условиях. Утилизировано 197 атомных подводных лодок, это огромная работа, и ее выполнение – это пример культуры безопасности на международном уровне.

Безопасность обеспечивают люди на всех уровнях, причем не только персонал, который эксплуатирует установки, но и тот, который ремонтирует и налаживает оборудование. Мы проводим ежегодные семинары, «летние школы» по культуре безопасности, и стремимся расширять круг наших слушателей. На уровне формирования политики важны открытость и мотивация.

Один из моментов реализации культуры безопасности при международном сотрудничестве – учет разницы в российском и западном менталитете. Запад – это преимущественно индивидуализм, российский – это коллективизм. Пример Фукусимы – еще один тип менталитета, когда человек попадает в не прописанную ситуацию, не понимает что делать и ничего не делает.

Уровень культуры безопасности оценивают по явным показателям производства. Высокий уровень – это отсутствие инцидентов, правила солблюдаются, травматизм минимальный. Приемлемый уровень – это имеются недостатки, но проводится регулярная работа по их устранению. Низкий – это когда на предприятии бывают инциденты, гибнут или травмируются люди. Что касается российских АЭС, оценки ВАО АЭС (международной организации) говорят о том, что один из ключевых показателей, среднее за 7 тыс. часов количество остановов реакторов из критического состояния, у нас в 2015 году был лучше мирового уровня. Также на хорошем уровне статистика по показателям срабатывания системы аварийной защиты (по АЭС России и станций Восточной Европы, построенных с участием России). Показатель состояния травматизма в 2015 году был лучшим за историю отрасли. Показатели, связанные с радиационными факторами и пожарами, также выглядят качественно – имелись лишь единичные незначительные случаи. По радиационным факторам, присутствует 15 человек, которые получили нагрузку в соответствии с нормативами при работах на выгрузке активной зоны судовых установок на СевРАО, но превышение нагрузки в 20 мзив было оформлено соответствующими разрешениями.

В каких направлениях нам необходимо развиваться? Ключевой вопрос – квалификация и ответственность; мы должны понимать, что основным является подход руководителя к вопросам безопасности. Следует брать за отправную точку достижения – если мы в 2015 году отработали успешно, это говорит о том, что мы не имеем права на снижение; как минимум необходимо сохранить уровень, а желательно его улучшить. При этом следует понимать, что у нас есть не только АЭС, где культура безопасности высока, но и например научные организации, где имеет место иной менталитет, иной подход к решению вопросов безопасности. Поэтому нам нужно развивать культуру безопасности в другие направления. Необходимо использовать международный опыт, работу МАГАТЭ, с тем, чтобы сохранить положительную динамику показателей в атомной отрасли.

Алексей Комольцев для журнала РЭА